С лицом, измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежит коленками к стене.

Протяжно стонет, как при родах,
Трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках...

По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
"Как ты теперь с детьми одна?..."

В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва...
Темно... опущены все шторы...
У мужа тридцать семь и два